No.735
Работу в Центральном Институте Труда (ЦИТ) Гастев считал главным делом своей жизни. Его целью было совершенствование нового человека, повышение качества его деятельности посредством изучения профессиональных движений (в спорте, труде, музыке, танце и т.д.). Это было в высшей степени оригинальное научно-исследовательское и учебное заведение. В одной лаборатории самозабвенно экспериментировали убеленные сединами фанатики-изобретатели и подростки с горящими глазами. Каждое движение курсантов было четко расписано, тщательно выверено, чтобы в конце обучения стать глубоко осознанным, доведенным до полного автоматизма. Цель – превратить работника в «социально-инженерную машину» – на тот момент, в эпоху масштабной индустриализации страны, виделась очень прогрессивной. Хотя, как мы понимаем сейчас, превращение человека в работающую машину практически невозможно.
В очерках-рекомендациях «Восстание культуры» (1923) и «Как надо работать» (1921-27) Гастев призывает к творческому взгляду на мир, на самые простые, окружающие человека вещи: молоток, нож, топор. Написанные в доступной форме, эти книги уже не несут идей мировой революции, космополитизма и космизма, свойственных пролеткультовцам, но, наоборот, наполнены тревогой ученого и государственного деятеля за судьбу Родины, за ее слабую производственную культуру, под которой Гастев понимал и культуру в целом.
В 1925 году Алексей Капитонович разработал методику подготовки слесаря, и ЦИТ перешел к обучению токарей, монтеров, кузнецов, строительных рабочих, текстильщиков, авиаторов и т. д. Разработав методику, Гастев перешел к массовому переобучению рабочих, основав для этого при ЦИТе акционерное общество «Установка», в котором подготовка рабочих по методу ЦИТа занимала от 3 до 6 месяцев. В 1931 году, пытаясь спасти Институт труда от нападок критики и партийных деятелей, он вновь вступает в партию и становится членом ВКП(б). Год спустя он был назначен председателем Всесоюзного комитета по стандартизации при СТО; работал членом коллегии наркомтяжпрома СССР.
Кроме работы в ЦИТ, Гастев слыл увлеченным театралом и книгочеем, с 1932 по 1936 год возглавлял журнал «Вестник стандартизации». В его большой квартире недалеко от Дома на Набережной всегда было много молодежи, вечерами приезжали артисты, писатели, часто звучала музыка и раздавался смех.
«Сочинять» Алексей Капитонович начал в 18 лет; с 1904 году, используя семь псевдонимов, начал печататься. Писал полу-ритмическую прозу, проявив себя как «романтик воли и порыва» и «поэт производственных процессов». За его отрицание классического искусства М. Герасимов его назвал «поэтом железа и огня», а В. Кириллов – «железным мессией».
Первая публикация А. Гастева – рассказ из жизни политических ссыльных «За стеной», напечатанный в газете «Северный край» (Ярославль) под псевдонимом И. Дозоров. В том же году в Женеве отдельной книжкой под псевдонимом А. Одинокий выходит и его рассказ «Проклятый вопрос», в котором герой, рабочий-революционер, мучительно размышляет о любви, «живет между страстью и сознанием». В 1913 г. в двух сентябрьских номерах большевистской газеты «Правда труда» (под псевдонимом И. Дозоров) был опубликован рассказ «В трамвайном парке», в основу которого были положены действительные события, свидетелем и участником которых был Гастев (несчастный случай, повлекший волнения трамвайных рабочих).
В начале марта 1918 года выходит первый сборник рассказов и стихотворений А. Гастева – книжечка уменьшенного формата «Поэзия рабочего удара», в которую вошли многие, ранее публиковавшиеся в большевистских газетах, произведения. В эту книгу был включен и фантастический рассказ о будущем Сибири «Экспресс» (1916, под псевдонимом И. Дозоров). Эта «поэма в прозе», в которой из окна поезда, стремительно мчащегося по Северо-Сибирской магистрали к Берингову проливу, автор вместе со своим героем видит чудесные стальные дома-дворцы, искусственные озера, преображенный свободными людьми край Сибирь и Дальний Восток, писалась во время второй ссылки А. Гастева: «Чтобы написать эту вещь, – говорил о создании рассказа автор, – нужно было предварительно посидеть, по счастливой случайности, в нарымской каталажке около трех месяцев и изучить как сибирскую литературу, так и послушать различного рода занятнейшие рассказы сибиряков».
В рассказе, написанным автором во время пребывания в Ново-Николаевске (ныне – Новосибирск), автор крупным планом показал города будущего: Якутск, дома в котором сделаны из… прессованной бумаги; Охотск, главная достопримечательность которого – огромный аквариум, где культивируется рыба Тихого океана… Камчатка, где жар вулканов служит людям и т.д.
Большую часть произведений Гастева можно назвать стихотворениями в прозе: их ритм не организован до степени стихотворного, рифмы нет, да и написаны они в форме прозаических отрывков. Однако установка на лирическую выразительность, особая организация синтаксиса, повторяемость периодов и т. п. – все это приближает их по типу к произведениям стихотворным. Этот тип стихосложения еще называют полуритмической прозой и для зарождавшейся советской литературы она была новаторским явлением. Возможно оттого «Поэзия рабочего удара» выдержала шесть прижизненных переизданий (последнее состоялось в 1926 г.) и, в конечном счете, соединила под одной обложкой самые гиперболизированно-романтические сочинения Гастева. Именно к таким можно отнести и завершающую часть 5-го издания сборника – «Слово под прессом», более известную под названием «Пачка ордеров» (1921). «Поэзия рабочего удара» и «Пачка ордеров» – единственные поэтические и прозаические книги Гастева, остальная же часть его творчества – статьи, руководства, речи и доклады.
Свое творчество Алексей Гастев понимал в первую очередь как работу на революцию. Он был одним из самых преданных последователей большевистских идей о мировой революции, которая стала для него почти реальностью. Безграничная художественная фантазия поэта создает образ колоссальной арки в виде обнявшихся рабочих, размеры которой сместили земную орбиту, и поэтому революция выходит на просторы Вселенной. Под этой аркой строятся в колонны «дредноуты, танки, мосты, станки, пулеметы, солдаты, сумасшедшие, калеки, младенцы…» (рассказ «Арка в Европе»). Кир Булычев в своем эссе об истории советской фантастики «Падчерица эпохи» так охарактеризовал и оценил творчество поэта:
«У Гастева было два бога – Пролетариат и Машина. Вот в единении их он и видел идеал будущего. Именно пролетариат станет господином планеты, ибо он, как никакой иной слой человечества, близок к Машине, понимает ее и, слившись с ней, овладеет миром.
Гастев придумал ряд любопытных терминов. Например, для того, чтобы человек скорее и естественнее слился с машиной, его положено «инженерить». И, как следует из его же поэмы: «Загнать им геометрию в шею, логарифмы им в жесты».
Сегодня это звучит пародийно, в то же время именно в его идеях можно угадать предчувствие идей киберпанка. Гастев даже изобрел науку биоэнергетику, которая должна способствовать слиянию человека и машины.
Свои идеи он начал вырабатывать раньше всех в стране, выпустив уже в 1918 году книгу «Поэзия рабочего удара». На три года Гастев обогнал Замятина. Пафос его антиутопии, которую сам он считал утопией, – это человек, теряющий индивидуальность и получающий вместо себя номер. В будущем, с восторгом сообщал Гастев, люди будут обозначаться не именами, а цифрами. И вот уже шагают человеко-машины: «Сорок тысяч в шеренгу… проверка линии – залп. Выстрел вдоль линии. Снарядополет – десять миллиметров от лбов. Тридцать лбов слизано – люди в брак». Этот труд – «Пачка ордеров», – опубликованный в 1921 году, завершил его недолгую, но знаменательную деятельность в теории фантастики».
Оставив художественную литературу в начале 1920-х, Гастев переключился, по словам самого автора, на создание «своего последнего художественного произведения» – ЦИТ и работе по организации труда. Его основным научным трудом стала книга «Трудовые установки» (1924), где была изложена методика ЦИТа по обучению трудовым приемам.
Он написал ряд книг, в которых излагаются взгляды на вопросы профессионального движения, научной организации труда и строительства новой культуры: «Индустриальный мир», «Профсоюзы и организация труда», «Как надо работать», «Время», «Восстание культуры», «Юность, иди!», «Новая культурная установка», «Установка производства методом ЦИТ», «Реконструкция производства» и др. Работал редактором журналов «Организация труда», «Установка рабочей силы» и «Вестник стандартизации».
Долгое время официальной датой его смерти считалось 1 октября 1941 года. Но согласно рассекреченным ныне документам Центрального архива ФСБ, А. К. Гастев был приговорен к расстрелу 14 апреля 1939 г. ВКВС СССР по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации и расстрелян 15 апреля 1939 года. Место захоронения – Московская обл., Коммунарка. Реабилитирован Алексей Капитонович был в марте 1956-го ВКВС СССР.
Наследие Алексея Капитоновича Гастева в годы Советской власти было практически забыто, а созданный им институт перепрофилирован. Лишь в середине 1950-х о нем «вспомнили» как о поэте, а его значение как организатора производства, первопроходца в области научной организации труда, в нашей стране стали понимать только в 1980-е. На это время и проходится возрождение идеи Научной Организации Труда, которая вновь утратила свою привлекательность после распада СССР в начале 1990-х.
